Адские зарисовки
   
  Хохлов С. О.
   
  В аду на самом деле не так страшно. То есть не то, чтобы там не страшно, - там гораздо страшнее, чем можно представить. И не то, чтобы к этому можно было бы привыкнуть - к этому нельзя привыкнуть. Но к аду можно приспособиться. Впрочем, именно это, пожалуй, и есть в нем самое ужасное...
  Мы сидим под котлом, пережидая дождь из серной кислоты. Распорядок дня известен наперед и наводит тоску своей унылой размеренностью.
  Мерный шум дождя прекратился.
  -Сейчас попрут! - комментирует приятель, открывая глаза.
  Он умудрился подремать последние полчаса - удивительно хладнокровный тип. Я дольше него Здесь, но ни дремать, ни спать до сих пор не могу. Хорошо, хоть Здесь это не так надо, как Там Наверху. Надо, но не так сильно. Также как и есть, и многое другое...
  Я готов.
  Котел переворачивается и на нас с визгом устремляется рать дьяволов.
  Я хватаю одного из них за нос - почему-то это их слабое место, и, используя блеющее хилое его тело как щит, начинаю лупить по всему, что подворачивается, обломком сталактита. Приятель использует примерно для тех же целей увесистый кусок клыка. Тварь, которой он принадлежал, была, должно быть, с хороший дом величиной.
  Где-то полчаса мы слышим только звуки увесистых ударов, взвизги дьяволов, да становящееся все более тяжелым собственное дыхание.
  Все закончилось. Поток схлынул. Дьяволы убираются восвояси, потирая ушибы. Я отпускаю нос того тела, что служило мне щитом и оно обиженно похрюкивая устремляется вослед общему потоку.
  Мы вытираем пот и пытаемся отдышаться.
  -А ведь все могло бы быть иначе, - говорит нам Она.
  Мы хмыкаем.
  - Вы крепкие ребята, но вечность слишком долга даже для самых крепких...
  Приятель отворачивается, изображая потерю интереса. Я не могу. Уж больно Она красива.
  -Будьте с нами, - улыбается Она. - Достаточно надеть нашивки...
  -И мы превратимся в тупых полусвиней, - бурчит приятель.
  -Поверь, они довольны своей жизнью...
  -Верю, - отзывается он.
  Мы поворачиваемся и уходим. Я не выдерживаю и оглядываюсь. Она вновь улыбается мне.
  -Что ты пялишься на нее? Она ведь чудовище.
  -Не знаю, - что-то в ней есть...
  -Есть, есть, - передразнивает меня приятель. - Что-нибудь бы поесть, - вот о чем надо думать.
  Я киваю. Есть хочется ужасно. Впрочем, здесь внизу все телесные потребности усилены многократно. Без них можно прожить, но сами желания способны сводить с ума.
  -Кто Она? - спрашиваю я, чтобы отогнать мысли о еде.
  -Эвиг Вайблихэ, - отвечает приятель, и я не знаю, что это - имя или ругательство.
  -Она красивая.
  -Красота - пошлая вещь, - вдруг выдает он.
  Я останавливаюсь, обдумывая.
  -А как же 'красота спасет мир'? - бухаю я первое, что пришло на ум.
  -Не спасет. - Он обводит рукой окрестность.
  Вопли и стоны мучимых и мучителей подтверждают его слова.
  -Но не может быть так, что красота пошла... Неужели всякая красота?
  -Красота это то, что для всех, - равнодушно говорит он. - А то, что для всех - пошло.
  Мы идем мимо длинных рядов котлов. Варящиеся в них издают вопли, суммирующиеся в надоедливый, густой, унылый гул.
  -Па-а-амагите! - умоляет нас девушка, кстати, тоже вполне ничего себе. - Пожалуйста...
  Приятель равнодушно отворачивается, а я не выдерживаю и подаю ей руку. Тут же в нее ожесточенно вцепляются несколько слабых, костлявых рук котломучеников.
  -Тащите его! - визжит девушка. - Не упустите!
  Приятель хладнокровно поднимает клык и опускает его на голову девушки. Та исчезает в кипящей воде. Он снова поднимает и снова опускает свое оружие, так несколько раз.
  Мы идем дальше. Я растираю руку. Приятель напевает.
  Мы добираемся до столовой. Отбираем остатки пайки у запоздавшего дьявола, делим по-братски. Мало, но хоть что-то.
  -Это люди? - вопрошаю я, вновь растирая ноющую руку.
  -Они самые, - отзывается приятель. - Во всей красе и добродетели.
  -Наверху они были другими.
  -Такими же, просто прикидывались...
  Дьяволы, злорадно ухмыляясь, приволакивают и устанавливают напротив нас эшафот. На него втягивают упирающегося старика и отрубают ему голову. Безголовый старик падает вниз вслед за ней, голова подкатывается к телу и прирастает заново.
  -Если они хотят испортить нам аппетит, так мы уже поели, - усмехается приятель.
  Старика затаскивают снова и снова рубят голову. История с регенерацией повторяется.
  Я встаю, не обращая внимание на неодобрение своего спутника, и разгоняю дьяволов дубиной. Старик униженно кланяется и что-то невразумительно бормочет.
  -Только не поворачивайся к нему спиной, - напоминает мне приятель.- А то будет как в прошлый раз...
  И не собирался. Того раза, когда очередное спасенное мною туловище, напрыгнув сзади, едва не перегрызло мне горло, вполне хватило.
  Я прогоняю старика пинком и снова усаживаюсь. Мы молча смотрим на другую сторону лавового потока. Затишье, однако, длится недолго. Дьяволы выводят на противоположную сторону пару сотен несчастных и одного за другим вталкивают в поток. Те покорно плывут в нашу сторону, полыхая и издавая печальные стоны. Приятель поднимает увесистый камень и тщательно прицелившись швыряет в скопление дьяволов.
  Он хорошо кидает, особенно мне нравится, если камень попадает дьяволу в нос. На этот раз он, правда, попадает в ухо, но этого достаточно, чтобы мы улыбнулись.
  Несколько человек добираются до островка и начинаю ожесточенную борьбу за место на нем. Дьяволы натужно веселятся.
  -Люди? - говорит он. - Мертвые люди... Вопрос в том были ли они когда-нибудь живы?
  -Были ли мы сами живы? - спрашиваю я.
  -Иногда, местами, - отзывается он.

Пара других рассказов из этого цикла:

http://zhurnal.lib.ru/editors/h/hohlow_s_o/most.shtml

http://zhurnal.lib.ru/h/hohlow_s_o/vihod.shtml