Утро стонет под старой рамой и коверкает странные сны.
Королева проснулась старой, вряд ли ей дотянуть до весны.

В отраженьях мелькают лица; исчезать, появляться вновь.
Подгорела вчерашняя пицца, догорела чья-то любовь.

Бурный вечер господ безмятежен, танцы, сыр и немного вина,
Королеве сей вечер тесен, королева привыкла одна.

Платье прячут немые тени, колкость больно щипет глаза,
Из безумной фальшивой пены возродилась на землю она.

И улыбка не не красит губы и в бокале не видно дна,
Королева не стала грубой, королева просто пьяна.

И не плачет - к чему тут слезы? Они только смывают грим.
В каждом жесте сплошные угрозы, будь то шут или маг-пилигрим.

Вновь качает ветер пряно и подарит ей сотни слов,
Королева безумной пьяной всем видна из-за голосов.

И один на один с постелью, в хаотичном обрывке дней,
Закрывает она все двери и от этого - все слабей.

Помнит: завтра опять по кругу, звонкий смех и полночный бред,
Королеву себе в подруги выбрал яркий слепящий свет.

А пока - прячет слезы украдкой, ведь пьяна, безнадежно пьяна...
За высокой стальной оградкой королеве опять не до сна.