Что можно царю, запрещается  пахарю.
А я говорю про доверие к знахарю.
Коль царь занемог, доставляют целителя
в роскошный чертог пред лицо повелителя.
У знахаря шок, но опомнясь немножечко,
берёт порошок он серебряной ложечкой:
«Попробуйте, царь, это снимет вам колики –   
растительный мир – каждой травки по толике»...
И вздрогнул Его Всевозможновеличество:
«Смесь яда с травой? И такое количество!»
Наш мудрый монарх – хоть пирует, хоть лечится,
ему в страшных снах отравитель мерещится.
А сам эскулап вместо премии разовой
познал хватку лап и повадку спецназову:
снимали с крюка, словно водоросль с якоря
и ждали, пока подзаштопают знахаря.
За рёбра зацеп – аргумент и не надобен,
чтоб вырвать рецепт заготовленных снадобий.
...Курился слушок темной ночью бессонною
про тот порошок, про траву мочегонную.
А в царском дворе не стенали, не плакали:
ушли до зари эскулапы да знахари.
Монарший живот весь обложен компрессами.
Царь так  и живёт – между болью и стрессами.
С тех пор самого  люди больше не видели,
но в царство его не приходят целители.

Юджин