Спасибо, Саша.
Над рифмой будем работать. Пока не очень понимаю, как... Вижу два разных размера на протяжении 6 строф. Оба четверостишия, выполненных в "другом" размере, означают смену плана, и хотелось ритмом подчеркнуть это.
Кроме того, в удлиненных "других" четверостишиях резюмирующая строка подрублена. Оба раза. Подсмотрела у классиков этот прием. Мне трудно объяснить, что сей метод означает, но мне захотелось написать именно так. Возможно, здесь это неуместно, но черт возьми, это не запрещено хрестоматиями!
Что касается различения позиций автора и ЛГ, то запутаться было несложно. Думаю, причина следующая: каждый читатель, как выяснилось, эмоционально вовлечен в тему и занимает позицию не автора, а одного из двух ЛГ - создателя светлого или создателя темного города!!! Я такой реакции не ожидала.
По этому поводу могу предложить
ШКОЛЬНОЕ СОЧИНЕНИЕ
...В своем стихотворении автор демонстрирует позицию литературного героя, возмущенного жестокостью окружающего мира. Литературный герой создал в воображении "светлый город", лишенный всех признаков зла. Именно в этом светлом городе должны жить и воспитываться дети. Уже в первой части читателя настораживают предложения "отменить зло и печали", "запретить историю", которая содержит бесконечные примеры несправедливости и боли и таким образом, является источником зла.
Во второй части ЛГ обличает реальный мир, и появляется уверенность, что позиция автора и ЛГ не совпадает - так, изображаются не "голые" пороки окружающего мира, а его диалектичные черты: любовь и смерть, герои и предатели, пожарища и штормы. Становится ясно, что автор, в отличие от придуманного героя, любуется миром, наполненным страданиями. Он верит в то, что мир бывает светлым и по-настоящему красивым (любовь, герои, шторм), однако минуты счастья и красоты не только существуют, а единственно возможны в море страданий.
В заключительном четверостишии ЛГ отрекается от темной стороны и предлагает своему ребенку выбрать "светлый город", прожить беззаботно в несуществующем мире вечного счастья.
ЛГ обнаруживает, что в этом мире они с сыном остались одни.
Несмотря на иронию, растворенную в "светлой" части стихотворения и гротеск, который легко обнаружить в "темной" части, у читателя не возникает сомнений в том, что автор с большой теплотой относится к своему герою, страдает от агрессии, заполнившей повседневную жизнь, и грустит по детству, исполненному иллюзий и светлых идеалов.