Я проснулась рано утром –
Три часа, пошел четвертый.
Солнце жарило нещадно,
Освещая интерьер.
Я лениво оглянулась,
Вспоминая, что случилось.
Всё в порядке, как обычно –
В сердце мир, в душе покой.

Толпы левого народу
Разметались по кроватям,
Только Толик тихо дрыхнет
В одеялах на полу.
Рядом с ним Балтийским морем
Разлился девятый номер
И пустых бутылок штабель,
Так что Толя наш – прибалт.

Я вставать не собиралась,
Но меня пихнули локтем.
Это Маша из Ростова,
Без ботинок, но в шарфе.
Пусть поспит ещё немного –
Скоро ей идти на пару.
От невыспавшейся Маши
Толку будет полный ноль.

Я встаю как можно тише,
Но тотчас же наступаю
На пустую пачку Явы
И бутылку Хванчкары.
Я ищу свою посуду,
Нахожу под чьим-то стулом,
В ней вино и два окурка –
Я, конечно, не курю.

На полу – ковер из пепла
И с узором из окурков,
В центре – банка из-под кильки,
Прокоптившаяся за ночь.
На доступных горизонтах
В живописном беспорядке –
Чашки, банки и стаканы
И обертки Альпен Гольд.

На столе на куче крошек
Высыхает полбатона,
Тараканы нагло лезут,
Чтоб чего-нибудь урвать.
Стулья заняты одеждой.
Я сажусь на чью-то куртку,
Поднимаю с пола шапку
Со следом от каблука.

А в углу стоит гитара –
В стороне от лужи пива,
От окурков и от пепла,
Аккуратно, на чехле.
Я ей молча улыбаюсь,
Вспоминая наши песни,
И она, под солнцем нежась,
Тихо мне звенит в ответ.